О премьере мюзикла «Капитанская дочка» в Свердловской детской филармонии
В минувшие выходные Театр мюзикла Свердловской детской филармонии презентовал мюзикл по мотивам романа А. С. Пушкина «Капитанская дочка». Спектакль на музыку Евгения Загота поставила московская команда во главе с режиссёром Александром Фёдоровым. Решая пушкинский сюжет как загадку, создатели отыскали глубоко внутри него необузданную силу, в корне переменившую взгляд на авторский замысел.
Нередко героев, управляющих сюжетом произведений на самом деле, читатель и зритель замечает не сразу. Подобно тому, как в гоголевском «Ревизоре» смех выступает закулисным обличителем и «чистильщиком», в пушкинской «Капитанской дочке» бал правит русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Тандем композитора Евгения Загота и либреттиста Карена Кавалеряна исследует природу чудовищной кровавой стихии — и находит её удивительно плавной, певучей и манящей.
Такой предстаёт перед зрителем Лихо — истинная мистическая сущность бунта, источающая злую долю, горести и несчастья. Этого героя в постановке наделяют женскими чертами, толкуя как сильный фольклорный образ матери, чаровницы, олицетворяющей природное могущество. Лихо тихо бродит среди персонажей, обволакивая каждого: она невероятно пластична, а в её партию, баюкающую и мелодичную, вторгаются неустойчивые ноты, напоминающие о зловещей природе. Она нежна и жестока в своём намерении люто зацеловать каждую жертву насмерть. Тонко прочувствовала и передала эту натуру одна из исполнительниц роли — Полина Новосёлова, прежде легко узнаваемая в амплуа романтических барышень (в других составах Яна Шайдетская и Валерия Розенблит). Проживая эту тёмную, властную и магнетическую сторону женской природы, актриса раскрылась с огромным удовольствием и отдачей.
Емельян Пугачёв (Владимир Алексеев) в этой постановке — творение Лихо, её неугомонное чадо, готовое следовать за ней по пятам. Правда, гораздо охотнее в нём признаётся обыкновенный плутоватый и прозорливый русский мужик, чем устрашающий самозванец. Бунтует он не по своей воле, а по научению игумена Филарета — лихой чёрной тени, прикрывающейся божьим именем. С блестящими от хитрости, заискивающими глазами он собирает вокруг Пугачёва казачье войско — дикое и настоящее, а не потешное, как в Белогорской крепости. Фальшивый посланник небесного урядника вкрадчивым шёпотом с помощью символов создаёт такого же фальшивого государя. Эта роль, не менее значимая, чем образ Лиха, также стала преображением для исполнителя: Ярослава Рождественского, играющего обычно потешных персонажей, неизменно рыдающих в углу сцены, в новом злодейском обличии публика узнала с трудом. Александр Фёдоров сумел отыскать в исполнителе те крохотные частички чуждой Рождественскому природы, которая обновила его как актёра и стала ощутимым толчком в развитии мастерства. Свидетельством этому также послужили удачные импровизации со стороны артистов, не предусмотренные постановщиками. Само прочтение романа Пушкина — уже в некотором роде бунт.
Музыка Евгения Загота сложна и заразительна. Произведения, созданные для крупного музыкального театра с хором, оркестром и балетом, адаптировала для екатеринбургской сцены музыкальный руководитель постановки, заслуженный учитель РФ Алла Тарасова. Каждая ария здесь — самостоятельный хит, построенный на контрастах. Теноровая партия Петра Гринёва стала для баритона Петра Степовика (в другом составе Андрей Костров) поначалу камнем преткновения, а позже открытием, придавшим голосу артиста насыщенности и мощности. Ария «Дай мне день» в его исполнении — сильная, торопливая и рьяная, как рвущееся к возлюбленной сердце. Блюзовая тема Швабрина также переизобретена, но не только для исполнителя Алексея Березюка. Сам витиеватый мотив, перемежающийся французскими репликами героя, значительно выделяется среди партий более открытых, становится инородным несмотря на свою благозвучность. Швабрин проходит путь от развязного страдальца и предателя до трагика, а пронзительная финальная ария «Гринёв не виновен!» возносит прежде циничную душу молодого офицера, приобщает её к чувствам остальных героев.
Ощутимый контраст также виден между уже упомянутым потешным войском и казаками под предводительством ярких Буги и Хлопуши. Персонажи Елены Руссу и Глеба Копысова (в других составах Ксения Лавринова и Владислав Артов) соединяют женское и мужское начала в нечто стихийное, мстительное и задорное. Ритмичная казачья реприза «Мой первый друг — булатный нож…» звучит как голос степи, разбойничьей свободы, которую способна на время приструнить только гипнотическая партия Лиха, чьи руки укачивают каждую вольную судьбу. Не касаются они только семьи Мироновых, Максимыча и Савельича — персонажей домашних, тёплых и родных, а также Петра Гринёва и Маши — людей чести и любви.
Их дуэт поистине романтичен: в череде сцен тревожно-алого бунта он кажется грёзой благодаря световому решению в оттенках звёздного неба, предложенного художником Алексеем Русских. Трогательную хореографию сочинил режиссёр по пластике Майрбек Матаев: после первой встречи Маша и Пётр исполняют вальс под композицию «Отчего так бьётся сердце?», не соприкасаясь, но подхватывая движения друг друга на расстоянии. Танец повторяется ближе к финалу, символизируя освобождение героев, которые наконец соединяются в объятии.
Пётр Гринёв, классический образ которого авторы постановки сохраняют, с самого начала символизирует человека чести, которую он бережёт смолоду, и даже проигрыш крупной суммы в трактире не позволяет его принципам пошатнуться. Маша Миронова в этом спектакле приобретает более яркие, чем в романе Пушкина, черты романтической героини: создатели исключили из постановки государыню Екатерину, что позволило убрать из образа капитанской дочки черты просительницы. Она всё ещё спасает Гринёва от трибунала, но делает это честно, возвращая арестованному Швабрину кольцо его матушки и пробуждая в нём лучшие чувства, заставляющие отказаться от ложных свидетельств. Актриса Анастасия Филимонова (в другом составе Полина Новосёлова) нащупала в своей героине крепкий стержень, благодаря которому преподнесла девушку более сильной и влиятельной.
Любовь и честь движут не только Машей и Петром. Пугачёв, в финале обманутый и покинутый своими же приспешниками, которые распинают подставного царя, с подачи Филарета предстаёт перед зрителем обыкновенным Емелей. Падая на колени перед публикой, он исполняет арию, полную слов, отнюдь не присущих злодею. На его нетипичность, впрочем, уже намекает ранняя сцена справедливого суда, решением которого Пугачёв отменяет венчальный обряд между Машей и Швабриным. Загот и Кавалерян соединяют его с этими героями в трио, где судьба Емельяна примешивается к переменам в жизни молодых людей. На душе героя — заплатка и потаённое желание добра православному люду, у которого он просит прощения. От сложного и очень живого Пугачёва, который рыдает и жмётся к пришедшей на помощь Лихо, исходит шквал эмоций, способный ошпарить зрителя, мгновенно заставить его отказаться от видения кровожадного бунтовщика в персонаже Владимира Алексеева — лиричного, трагического и убедительного в своей роли.
Именно поэтому Маша и Пётр возражают в сцене казни простому народу, который требует скорой расправы над Пугачёвым. Своим рефреном они рассказывают людям о нелёгком воссоединении, о спасении Емельяном двух любящих душ. И убеждение случается: свидетели его конца возносят руки в троеперстии и расступаются перед Лихом, явившимся в последний раз, чтобы убаюкать буйную Емельянову головушку. Мягко прогоняет эта жестокая матерь всех зевак, и казнённый обретает покой у неё на коленях, откуда поднялся по её велению в начале спектакля. Закольцованная линия Пугачёва безысходная и угнетающая. Всё то живое, что было приобретено им в миру, растворяется по мановению необузданной и дикой силы.
Театр мюзикла собрал стихийную и невероятно глубокую по содержанию постановку. Отрадно, что билеты на «Капитанскую дочку» разлетелись задолго до премьеры — новое прочтение бессмертного пушкинского романа, который ни разу не подвергался цензуре, значительно усложнено и разделено на несколько новых впечатляющих историй, более романтичных и героических. Каждое развитие персонажа обескураживает режиссёрским и актёрским вниманием к классическим характерам, которые благодаря такому подходу предстают куда более современными, чем привыкли читатели романа.
29.10.2024
Дарья Башлыкова, Культура Екатеринбурга
https://культура.екатеринбург.рф/common_content/item/theater_post/1028
