Музыкальный композитор и продюсер прибыл в Екатеринбург с постановкой «Парижские тайны», к которой он сам написал музыку. Мюзикл пройдет в Детской филармонии 22 и 23 ноября. О театре, российской эстраде и музыкальных проектах на телевидении Ким Брейтбург рассказал на радио «Комсомольская правда-Екатеринбург» (92.3 FM).
— Это наша вторая постановка на екатеринбургской сцене, — начал разговор Ким. — Первая была «Дубровский» и она уже два года успешно идет в Детской филармонии, что даже билетов до конца года не осталось. Сейчас же мы привезли мюзикл, схожий по жанру с комиксом. Сюжет «Парижских тайн» довольно известен и в 19 веке пользовался большой популярностью. Изначально это был роман с продолжением, то есть постепенно публиковался в периодических изданиях. Его появление вызвало бурную реакцию в обществе — там описывалась жизнь парижских низов. Разбудило социальное сознание людей имущих. Отчасти он повлиял и на российскую литературу.
— Чего ожидать от этой постановки в музыкальном плане?
— Мы имеем дело с легким жанром — мюзиклом. Музыка там преимущественно эстрадная с элементами рока и поп-музыки. Это двухчасовой мюзикл с привлечением молодых талантливых артистов. Вас ждет серьезная постановка с красивыми декорациями и историческими костюмами 19 века, и, конечно, большое яркое шоу, наполненное, танцами и песнями. Над ним работали настоящие профессионалы. Режиссер-постановщик -Алла Чепинога. Балетмейстер и хореограф-постановщик Сергей Мандрик, который ставит все крупные шоу на телевидении. Музыкальный руководитель — моя супруга Валерия Брейтбург, доцент академии Гнесиных. Мы работаем по особой системе, которую привезли с самого Бродвея.
— Скажите, мюзикл сейчас вообще популярен в России?
— Жанр мюзикла в России вполне прижился. Если взглянуть на современную афишу театров, то мы увидим как в музкомедии, так и драмтеатре массу мюзиклов, написанных нашими ранними авторами, в основном, российскими. Встречаются и классические американские мюзиклы, но это довольно дорогая история — на них нужно покупать лицензию. Что касается моих произведений, то на данный момент они идут в сорока городах по всей России. Есть и другие авторы — Журбин, Дунаевский.
— Хоть мюзикл и считается легким жанром, но ведь в постановке с точки зрения игры актеров он довольно сложен? Они должны хорошо выглядеть, играть, петь, танцевать и этот список можно продолжать бесконечно.
— Не обязательно хорошо выглядеть, важно попадать в типаж. В мюзикле не только одни красавцы и красавицы участвуют. Там есть и отрицательные персонажи, и люди пожилого возраста. Когда проводится кастинг, постановочная группа имеет четкие представления, кто же ей все-таки нужен. Самое интересное, что многие люди, приходя на кастинг, недоумевают, почему их не берут. С талантом всё нормально, поют они хорошо, выглядят отлично. Но всё дело в том, что они просто не попадают в типаж.
— Вы придерживаетесь того мнения, что мюзикл — это один из самых сложных с точки зрения постановки жанров?
— Да, нужно быть универсальным артистом. Нужно многое уметь и внутренняя динамика должна быть подвижной. И в наши дни артист должен не просто уметь петь, а петь именно в современных манерах. Хорошо ориентироваться в поп-музыке, роке, джазе. К сожалению, в России пока большая часть мюзиклов ориентирована именно на академическую музыку. И соответственно подготовка актеров ведется либо в театральных вузах, либо в консерватории. Чего не скажешь об Америке. Проще говоря, у них речь и пение не отличаются по подаче. То есть когда актер говорит, а потом начинает петь, это очень мягко и органично происходит. И это очень важно в мюзикле. У меня написано уже десять мюзиклов, и в них я культивирую современную в музыку.
— Если б вам задали вопрос: «Почему мюзикл?», что бы вы ответили? Ведь долгое время вы занимались рок-музыкой.
— Долгое время я занимался шоу-бизнесом. Делал программы и шоу на федеральных каналах. Продюсировал проекты молодых музыкантов. Но театр привлекает меня своей осмысленностью. Там есть сюжет, игра характеров. И всё, что там происходит, имеет свою сверхзадачу. Есть большая свобода для творчества. Что касается шоу-бизнеса и популярной музыки, там тоже есть свои задачи, но они более приземленные и менее художественные. Если ты написал песню, и она не попадает на радио, то это плохая песня. Там есть определенные рамки, в которые ты должен вписаться, а если не вписываешься, то ты оказываешься вне бизнеса.
— Как вы опишите российский шоу-бизнес касательно его музыкальной составляющей?
— Должен сказать, что российский шоу-бизнес совершенно аутентичный. Он существует как бы отдельно. В чем его самобытность? Все традиции, которые мы наблюдаем в эстрадной музыке сегодня, пришли из массовой советской песни. В меньшей степени эта музыка связана с какими-то первоисточниками вроде блюза, джаза, что характерно для американской музыки. Еще есть такая тенденция, что сборы с концертов по стране резко упали и на сегодняшний день немного исполнителей, способных собрать тысячный зал. И духовные искания современной молодежи переместились в другую область — интернет, в отличие от их сверстников 80-х, 90-х годов, которые интересовались преимущественно музыкой. Сейчас музыка ушла на второй план, она больше не является неким идеологическим стержнем, каким была раньше. Тогда в зависимости от того, что человек слушал, можно было понять, какой у него уровень интеллекта, культуры. Сегодня этого нет. Может, потому, что даже мировых лидеров, какими были Фредди Меркьюри или Майкл Джексон, в наши дни не назвать.
— И с чем это может быть связано?
— Как ни странно, это произошло после распада Советского союза. Потому что существование какой-то другой политической системы в мире было альтернативой. Во время перестройки мы выступали во многих западно-европейских странах. И тогда на собственной шкуре я почувствовал интерес и симпатию к нашей стране со стороны молодежи других государств, люди ходили в футболках с надписью «Перестройка» и изображением Горбачева. Но когда все это закончилось, мне кажется, что страх смены режима существовавший у правящей верхушки в других странах, движение протеста, которым был пропитан весь рок-н-ролл, исчезли. Материальное победило. И критерии успеха сейчас стали другими.
— Недавно Олега Газманова обвинили в плагиате. Есть убеждения, что и в советском союзе композиторы частенько приворовывали западные мелодии, да и сейчас это происходит. Но ведь каверы никто не отменял?
— Если говорить о плагиате, то, думаю, вряд ли найдется такой дурак, который станет цитировать кого-то напрямую. Могу сказать в защиту Олега Газманова, когда композитор сочиняет музыку, она вся состоит из знакомых интонаций, но если это не так и музыка кажется странной, то она перестает быть поп-музыкой. Поэтому когда ты пишешь песню, то анализировать не должен. Как только начинаешь включать аналитическое мышление, у тебя уходит вдохновение. Создание музыки должно быть естественным. Я это знаю, написал довольно много хитов: «Необыкновенная», «Голубая луна», «Натуральный блондин», «Обычная история» Киркорова, «Петербург-Ленинград», которую пели Гурченко и Моисеев. Песня может быть написана за одну минуту, достаточно запомнить мотив — так получаются шлягеры. Подсознание само выдает какие-то обрывки мелодии, и ты можешь даже не понять, что она чужая.
— Немало разговоров сейчас ходит о том, что искусственный интеллект способен заменить многие профессии. Уже есть примеры написания довольно успешных мелодий компьютером. Как вам кажется, робот может заменить композитора?
— Современную симфоническую музыку робот вполне может написать, потому что эта музыка имеет отношение к математике. И компьютер может даже быстрее это сделать, чем человек. Неспроста наших композиторов в 50-е ругали за формализм. Что касается чувственной, сентиментальной музыки, то это сложнее — всё-таки здесь должна быть подключена человечность. Человеку интересен человек.
— В песне и мюзикле, что на первом месте — музыка или текст?
— В России всё же для слушателей более важным является текст. Возможно, в силу специфичности музыкального вкуса. Музыканты замечают, что россияне хлопают на первую, сильную, долю в музыке, а европейцы и американцы — на вторую, слабую. Даже чувство ритма у нас отличается. В России, если у песни яркий текст и при этом музыка посредственная или похожая на остальные, есть шанс, что она станет популярной. Как, например, у бардов. Музыка в их творчестве играет вспомогательную роль и является вторичной, если не тритичной. А в западной традиции музыка всё же больше влияет на успешность песни. Поэтому зарубежные песни нам могут нравиться из-за сильной музыки, ведь текст мы не особенно понимаем, так как не являемся носителями языка. Что касается мюзиклов, то здесь важен сюжет, драматургия, но если музыка непонятна зрителям, то этот мюзикл не будет пользоваться кассовым успехом.
— Есть ли, на ваш взгляд, смысл водить детей в музыкальные школы в наши дни?
— Сейчас у современных родителей есть тенденция водить детей в разные кружки от хореографии до робототехники. Как по мне, эти дети очень несчастные — у них, по сути, нет детства. Очень важно определить, к чему всё-таки у ребенка есть склонность. Если ребенок музыкальный, талантливый, а это очень просто определить с малых лет — есть слух, чувство ритма, поет чисто, то тогда и можно учить. Но только если эти способности действительно яркие. Если это должно стать его профессией, нужно уделять этому больше времени, а если это просто бытовая музыкальность, то ребенку достаточно ставить дома хорошие песни. Совсем не обязательно его этому учить в школе, чтобы он мучался у инструмента и пиликал на скрипке. Так что молодым родителям всё же важно определить, что собой представляет их ребенок.
— В чем секрет успеха звезды, которая исполняет песню, созданную целой командой профессионалов от композитора до аранжировщика?
— Важен музыкальный и артистический талант. А это разные вещи. Бывает, поет хорошо, а артист никакой, и, наоборот, прекрасно себя подает, но исполнитель посредственный. Я работал и с одной категорией, и с другой. Наличие интеллекта, культуры и кругозора тоже очень сильно влияет. Музыканты, с которыми я сотрудничал, это и Киркоров, и Басков, и Леонтьев, люди очень умные. Они умеют анализировать ситуацию и прогнозировать некий путь, который нужно пройти, чтоб добиться цели. И удача должна быть. В основном, история всех звезд — это присутсвие счастливого случая на каком-то этапе их жизни. Ниточки сошлись, и с этого момента началась биография звезды.
— Вы были продюсером таких проектов, как «Народный артист», «Битва хоров», «Голос». Почему они успешны?
— В случае с «Голосом» есть одна особенность. Раньше, в начале 2000-х, на российской эстраде не приветствовали англоязычную музыку, у нас на нее было табу. «Голос» прекратил эту тенденцию. На экраны хлынули песни на иностранных языках в хорошем исполнении. Программа проекта была очень свежей, драйвовой. И в этом был определенный шарм. Люди смотрели и, может, в профессиональном смысле понимали не все комментарии, но осознавали, что это всё-таки ведется серьезный разговор, выступление оценивают справедливо, искренне. А любое проявление искренности, которой так не хватает в наши дни, воспринимается людьми позитивно.
